Личности, или к утраченной человечности. Иона.

Среди высоких холмов Месопотамии, вдоль излучины Тигра, раскинулась широкая долина. Большую часть долины занимал город. Город был велик и очень красив, хотя всю красоту его мог оценить лишь воин, понимавший толк в осадах и штурмах. В красоте города не было изящества Вавилона с его навесными садами. В нем не было величия Иерусалима с его Храмом. В нем не было оживленности портового Тира. Более всего город напоминал огромную скалу, усердно обтесанную неведомым великаном. Мощь, неприступность, непоколебимость – вот что приходило в голову человеку, впервые увидевшему этот город, и еще не успевшему познакомиться с людьми, населявшими его. У тех же, кто был знаком с его жителями, город вызывал лишь ужас. Ужас и ненависть, воплощенные в камне, укрепленные, укоренившиеся здесь на века, – вот что представлял из себя этот город. Имя городу было - Ниневия.

На вершине одного из холмов, возвышавшихся над долиною, под иссохшим от зноя кустом сидел человек. Его глаза были устремлены в долину, но он не видел города. Взгляд его был пуст, как была пуста и его душа, безжизненная, выженная дотла, иссохшая, подобно кусту, под которым он сидел. Человек говорил, но его слова падали в пустоту. Не было рядом никого, кто мог бы услышать его, кто мог бы ответить ему. Имя человеку было Иона, сын Амафиина из Гефаховера. Иона говорил, и в его голосе печаль чередовалась с гневом, а надежда – с отчаянием:

- Ты сказал: "Как Мне не пожалеть города?", а кто пожалеет меня? Я не хочу жить. Я хочу умереть! Зачем мне жизнь, лишенная смысла? А Ты отнял у нее смысл... Зачем Ты спас меня тогда, во время голода в Сарепте? Зачем Ты послал Илию и наполнял нашу кладовую хлебом и маслом, пока не окончились голодные времена? Зачем? О ком Ты заботился тогда? Обо мне и моей матери, чтобы нам не умереть, или Ты заботился лишь о том, чтобы был сыт Твой пророк? Что значила для Тебя моя жизнь? Когда-то я думал, что знаю ответ на этот вопрос...

Жалобные нотки исчезли из голоса Ионы. Теперь в нем звучали отчаяние и стыд:

- Мальчишка! Глупец! Как же наивен я был тогда! Когда Илия вернул мне жизнь, я решил, что Ты предназначил меня для чего-то великого! Я думал, что если Ты дважды подарил мне жизнь, то она что-то значит для Тебя! О, как верил я в свое призвание! И теперь мне стыдно за свои мысли, за свою веру! Как Ты мог обмануть меня? Как Ты мог так обойтись со мной?

На смену стыду пришел гнев:

- Вся моя жизнь была посвящением Тебе! Я оставил свой город, я оставил свою мать, я не знал жены, я следовал за Тобой, куда бы Ты ни влек меня! Я стал Твоим пророком! О, как счастлив был я, когда Ты послал меня, еще сопливого мальчишку, возвестить об избавлении моего народа от тирании Иезавели! Как я был горд, что именно через меня Ты принес весть о возвращении Израилю былого величия, о возвращении земель, отнятых от нас сириянами! Но я знал, что и это еще не все! Я знал, что Ты приготовил для меня нечто большее! И вот оно пришло, главное дело всей моей жизни...

Отчаяние вновь завладело Ионой:

- Сначала я не поверил, я не мог поверить тому, что услышал от Тебя! Но я слишком хорошо знал Твой голос, чтобы оставаться в сомнении! Однако и подчиниться Тебе я не мог! Понимаешь? Не мог, никак не мог! Твое повеление столкнулось с моими надеждами, с тем, что наполняло меня, что составляло желание всей моей жизни! И это столкновение взорвало мой разум. Я обезумел от отчаяния! Понимаешь ли Ты, что это означало для меня, Твоего пророка - ослушаться Тебя?

Голос Ионы начал прерываться, но он подавил рыдание, уже готовое вырваться наружу:

- Тогда, в безумии своем, я задумал побег. Когда же побег не удался, я решил, что смогу обмануть Тебя, перехитрить Бога! Как радовался я, думая, что Ты не разгадал моей уловки! Я ходил по Ниневии и в точности провозглашал то, что Ты мне повелел: "Еще сорок дней, и Ниневия погибнет!" Я был одинок и беззащитен. Маленький, одинокий еврей, среди миллиона жестоких и бессердечных ассирийцев, я был уверен, что моя нескрываемая ненависть к ним очень быстро приведет меня на плаху. И за всю свою жизнь я ничего не желал так, как я желал этой смерти! Я знал, что ты не пощадишь города, убившего Твоего пророка! Я надеялся умереть. Я ждал, жаждал смерти! Но время шло, а я все еще был жив. И тогда я понял, что и в этом я проиграл Тебе! Я понял Твой план, понял, как именно ты использовал меня, но уже было слишком поздно что-то исправить! Ты обыграл меня, Ты обернул мою ненависть в инструмент спасения. Ты знал, что ниневитяне, знающие одну лишь ненависть, не воспримут ничего, кроме ненависти, превосходящей их собственную. И Ты нашел меня, Ты взрастил меня, и Ты послал меня. Ты использовал меня, чтобы моею ненавистью спасти столь ненавистный мне город! И моя ненависть спасла Ниневию!

- Ты пожалел этот город? Но кто пожалеет меня? Я опустошен, я предан Тобой! Твое призвание, казавшееся мне благословением, обернулось проклятием для меня! Моя жизнь оказалась игрушкой в Твоих руках! Моя вера, мои переживания, мои надежды – все оказалось пустым! Все чем я жил, оказалось лишь частью Твоей игры. Я думал, что я живу, живу Тобой, а оказалось, что вся моя жизнь была лишь Твоей игрой. Ты лишь играл мной, играл моей жизнью. Но вот игра закончилась, игрушка сломана, оставлена и забыта...

- Забыта? О если бы это действительно было так! Если бы моя жизнь действительно была предана забвению! Но Тебе было мало моей изломанной жизни, и Ты сделал из нее насмешку! Теперь каждый, кто услышит обо мне, будет насмехаться надо мной, показывать на меня пальцем, и качать головой:

- Смотрите, вот человек, который думал скрыться от Бога!
- Какой он глупый! Разве он не знал, что от Бога нигде не скроешься?
- Как он смешон: даже рыба, и та побрезговала им!
- Наверное, побоялась сойти с ума: говорят, безумие заразно!
- Какой бессердечный человек! Куст он пожалел, а целого города, с женщинами, стариками и детьми ему не было жалко?
- Дети-то в чем виноваты?

- На это Ты меня оставил? На насмешки? Да, они правы: я - безумен! От Тебя не скроешься, Тебя не обманешь. За Тобой всегда останется последнее слово! Да, я - безумен! Но в безумии своем я честнее всех тех, кто насмехается надо мной....

- Я молился к Тебе, я верил, что Ты не оставишь души моей в аду. Но вот, я – в аду, а Ты оставил меня. Кому теперь пожалеть меня? Почему Ты пожалел их, но не пожалел меня? Что Ты нашел в них, чего не было во мне? Чего не доставало мне, Твоему пророку? Ответь мне, я хочу понять! Я хочу попытаться понять! Почему Ты пожалел их? Почему?

Речь Ионы прервалась. Его разум, метавшийся в поисках ответа на все эти вопросы, в поисках внезапно утерянного смысла жизни, зацепился за последнюю мысль, за последний вопрос: «Почему?». Именно этот, по-детски наивный вопрос, показался ему жизненно важным, стал источником света, который начал заполнять ту бездну, в которую превратилась его душа.

Когда Иона снова заговорил, его голос изменился. Из него исчезла мольба, исчезло отчаяние, исчезла неуверенность. Вместо этого в его речи вновь зазвучала утраченная целеустремленность:

- Я постараюсь понять это... Я пойму!

Человек поднялся и начал спускаться в долину, направляясь к городу. В душе его больше не было ни ужаса, ни ненависти, но лишь одно желание: понять. А за спиной у него легкий порыв свежего ветера коснулся иссохшего куста, шевельнул ветвями, из которых вдруг начали пробиваться зеленые ростки, обещание новой жизни... Впрочем, это могло лишь привидеться мне...